Известный художник, сценограф и театральный деятель Владимир Жедринский не входит в так называемый «белградский круг художников». Он к комиксу, как творческой форме, обратился лишь дважды, но его стиль рисунка и способ повествования были настолько сочными, оригинальными и мощными, что обойти его стороной в рассказе об истории русского югославского комикса просто невозможно.
Слева: Владимир Жедринский – гимназист; справа: с поэтом Апухтиным, композитором Чайковским и племянником Чайковского Георгием Карцевым
Внук курского губернатора А. Н. Жедринского родился 30 мая 1899 года в Москве, а вот на архитектурное отделение Императорской Академии художеств поступил в Петербурге. Поступил в революционном 1917 году и проучился недолго: уже в 1918 вместе с семьей уезжает сначала в казавшийся более спокойным Киев, где поступает в художественное училище в класс Г. И. Нарбута, а в начале 1920 года оказывается в Белграде и устраивается на должность художника-декоратора столичного Национального театра, где успешно трудится, создав до войны сценографию более чем 130 спектаклей.
Монография, посвящённая театральному творчеству Жедринского (Белград, 1987)
Но не только театр был увлечением Жедринского. Свой талант художника он использовал и в других жанрах: рисовал шаржи, графические портреты, карикатуры (в том числе для русского эмигрантского сатирического журнала «Бух!»), карандашные жанровые картинки для главной югославской газеты «Политика».
Белград, 1930. Жедринский (справа) со своим коллегой по работе в «Политике» крупнейшим югославским карикатуристом Петаром «Пьером» Крижаничем
О том, что графика для Жедринского была не просто ремеслом, а способом творческого выражения, свидетельствуют более сотни иллюстрированных им книг: именно он был главным художником-иллюстратором популярной до войны библиотеки «Золотая книга» (Златна књига), где печатались лучшие произведения мировой классики. Жедринский иллюстрировал Пушкина и Скотта, Свифта и Гюго, сказки, легенды, драмы и повести.
Обложка и страницы сборника сказок из библиотеки «Золотая книга», оформленного Жедринским
Иллюстрации Жедринского отличает тот особый стиль, который потом он успешно применит, когда начнет рисовать комикс: он создает плоскостные контрастные монохромные изображения, иногда близкие к силуэтному рисунку, иногда к граттажу, но обязательно с четкими и замкнутыми линиями, которые выстраиваются в целостный образ.
Книжные иллюстрации Жедринского
И, конечно, такой иллюстратор, как Жедринский, новаторски подходит к новой художественной форме, которая соединяла изображение и рассказ, динамику и наррацию. Хотя первый свой комикс, серию «Семья Забавчич» (Породица Забавчић) по сценарию Р. Томича по заказу «Приложения для детей», выпускаемого газетой «Политика», Жедринский делает вполне классическим, но рисовать классические комиксы ему скучно. И он решается на эксперимент. Так появился весьма необычный русский югославский рисованный роман – «Руслан и Людмила».
Титульные страницы глав романа «Руслан и Людмила»
С началом войны Жедринский переехал из Белграда в Загреб и с головой окунулся в работу, которую любил, успешно ставя сценографии на сцене Загребского национального театра и, одновременно, активно сотрудничая с Национальным театром Любляны.
1940. Газетная карикатура
А в 1951 году художник из-за давления, связанного с политикой Информбюро, покидает Югославию и уезжает: сначала в Марокко, где работает в Муниципальном театре Касабланки, а потом во Францию, где работает в должности главного декоратора театров Ниццы, Льежа, Монсе, Нанта. Всего в своем послевоенном творчестве Жедринский оформил, в общей сложности, более четырехсот спектаклей.
Эскиз декорации к балету Мануэля де Фалья «Треуголка» в постановке Хорватского национального театра в Загребе (1961)
И если живописью и графикой он занимался до конца жизни (умер Владимир Жедринский 30 апреля 1974 года в Париже), то к форме комикса, увы, больше не обращался. А ведь именно Жедринский создал самый необычный комикс тех лет…
Графический роман «Руслан и Людмила» публиковался в детском приложении газеты «Политика» с июля по ноябрь 1938
Оригинальная композиция «Руслана и Людмилы», совершенно не отвечающая тогдашним правилам кадрирования листа, своеобразная адаптация оригинального Пушкинского текста, довольно непривычная для комиксов того времени гамма (резкая монохромность) – всё это делает произведение Жедринского непохожим на остальные.
Без всякого сомнения, сценарий для своего романа Жедринский писал сам, поэтому текст поэмы Пушкина он не переводил, а сделал прозаическую адаптацию.
Стихотворным был только анонс комикса, напечатанный в журнале. В настоящее время остается открытым вопрос, кто перевел на сербский, вернее, интерпретировал (и довольно успешно) пушкинское вступление к роману: «У лукоморья дуб зеленый...». Осмелимся высказать предположение, которое основывается на сходстве стиля и общего подхода к переводу, что это работа Павла Полякова, успешно переведшего две пушкинские сказки, но пока нет никаких фактов, которые бы свидетельствовали в пользу данного предположения.
Адаптированное вступление к «Руслану»
Свою рисованную историю Жедринский выстраивает на самом элементарном и самом сильном контрасте – черного и белого цветов. И это дает неожиданные результаты: прежде всего, рассказ приобретает добавочную определенную символичность, чего собственно и добивался Жедринский, превосходно понимая, что столкновение базовых цветов дает возможность внести в текст дополнительное мировоззренческое содержание.
Кроме того, контраст, который в графике является одним из важнейших формообразующих элементов, из плоскостного рисунка создает объемный, т. е способствует созданию ощущения пространственной глубины, что приметил еще Леонардо да Винчи в своем «Трактате»: «Из цветов равной белизны и равно удаленных от глаза тот будет на вид наиболее чистым, который окружен наибольшей темнотой, и, наоборот, та темнота будет казаться наиболее мрачной, которая будет видна на наиболее чистой «белизне», каждый цвет лучше распознается на своей противоположности» [1].
Умело используя контраст, Жедринский создает лаконичный и цельный роман, где черное и белое совместно выстраивают образ. Это и похоже и не похоже на популярную в России гратто-графию, которую активно, с начала 1920-х гг. использовал М. В. Добужинский, создавая свои фантастические, гиперэкспрессивные произведения. Похожесть заключается в подчеркнутом ахроматизме, а различие в том, что Жедринскому удалось создать не серию закрытых лаконичных плоскостных изображений (к чему тяготеют произведения, сделанные в подобной технике), а, используя лишь черный и белый цвета, передать и динамику, и пространство, и объем, а также придать текстовой адаптации более глубокий идейный смысл.
Полоса и кадр из романа «Руслан и Людмила»
Рисованный роман «Руслан и Людмила» Жедринского – это одиночный эксперимент. Эксперимент свежий и дерзкий. Это явление вне рамок тогдашнего комикса. Эксперимент, который удивляет своим новаторством нас нынешних и эксперимент, который изумил читателей тридцатых годов, не привыкших к такой форме изложения. Изумил и ...оставил в некотором недоумении.
Роман восприняли несколько настороженно, а Жедринский, не получив поддержки, охладел к комиксу как форме художественного выражения. И это очень жаль. А также жаль, что многочисленные исследователи жизни и творчества Жедринского этот эксперимент в области графического романа предпочитают обходить стороной, хотя такое произведение, как графическая версия «Руслана и Людмилы», несомненно заслуживает и любви читателей, и анализа искусствоведов. И, дай-то Бог, дождется. Тем более что издательство «Комико» из города Нови-Сад в 2012 году выпустило репринтную версию романа, вернув его читателям.
Обложка современного переиздания «Руслана и Людмилы» в серии «Золотой век»
[1] Леонардо да Винчи, Трактат о живописи, Группа «Азбука-классика», М., 2010.
© 2014 Ирина Антанасиевич
Оглавление (обновляется по мере публикации статей)
1. Предисловие
3. Александр Ивкович – издатель
4. «Руслан и Людмила» – черно-белая сказка Владимира Жедринского
О русских авторах югославского комикса см. также интервью с Юрием Лобачёвым.